Фильм о том, как гуманные, но слабые духом и плохо подготовленные англичанами чешские диверсанты были посланы Бенешем (чешское правительство в Лондоне) в Прагу для убийства Гейдриха. В ходе выполнения задания участники диверсии постоянно рефлексируют и спорят о целесообразности самой акции. Стоит вспомнить, что Гейдрих был инициатором не только окончательного решения еврейского вопроса в Европе и уничтожения любого сопротивления в Чехии, но и улучшения положения чешских рабочих, выпускавших вплоть до 1944 года оружие для Вермахта. То есть это был хороший людоед, проявляющий заботу о тех, кого он еще не съел. То, что Гейдрих – людоед вытекает из его убеждений, которые были им восприняты от отца, музыканта и композитора, убежденного сторонника расовой теории Чемберлена. Вопреки всему диверсанты все же справились с заданием, хотя сами и погибли. Их жалко. Они такие хорошие, очень европейские, даже влюбиться успели во время выполнения задания. Если бы это не был 1942 год, можно было бы подумать, что перед нами поклонники Дж. Леннона и его песни Imagine. Но это все же 1942, Прага, странная, цивилизованно-людоедская, но оккупация, правительство в изгнании, и диверсанты все же героически гибнут. Но их жалко, а от оккупантов – страшно. Особенно когда включаются голливудские клише из фильмов ужаса и, на фоне интеллигентной европейской сопливой рефлексии героев показывают, как бедному мальчику-скрипачу молотком ломают пальцы. Вот прямо так и показывают. И немцы показаны очень интересно: благородные и волевые лица офицеров и смелые, дисциплинированные солдаты, пачками умирающие под выстрелами диверсантов.     
Это навевает нас на размышления по поводу того, кто же победил этого монстра, этого зверя, хорошо организованного умными и исполненными духа нацизма (англо-саксонского расизма) людьми вроде Гейдриха. Чей, какой дух противостоял духу расизма? Не дух ли коммунизма, заплатившего так дорого в этой борьбе и продолжающего платить по этому счету?
Мне пришлось как-то посетить мемориал Брестской крепости. Одной из моих спутниц была не молодая уже украинка из Винницы. Она отказалась фотографироваться со мной на фоне Георгиевских ленточек и очень удивлялась упорству защитников крепости: могли бы сдаться, не погибли бы, немцы бы их еще и накормили-напоили. А в Саласпилсе, говорят, многие дети впервые в жизни попробовали кофе. Раб вызывает жалость и возмущение, но раб, пускающий слюнки от своего рабства, вызывает только отвращение.